Сергей Гулюк 
Волна, что накрыла с головой
"Истинно: Хвылевой. Сам волнуется и нас всех волнует, пьянит и беспокоит, раздражает, обессиливает и пленяет. Аскет и фанатик, жесткий к себе и к другим, болезненно впечатлительный и гордый, неприкасаемый и суровый, а порой - нежный и застенчивый, химерник и характерник, влюбленный в слово, в форму, мечтатель", - такую характеристику герою этого материала в 1928 году дал его современник, литературовед Владимир Коряк. А вот другая характеристика тоже от литературоведа Григория Костюка: "Невзрачный среднего роста, щупленький, со смуглым лицом человек". Разное еще говорили: невротик, дружил с алкоголем, имел суицидальные наклонности.
"Хвиля" - так и отзывается от псевдонима украинского литератора, иногда ловишь себя на мысли: все же хорошо, что в свое время он сменил на него свою настоящую фамилию Фитилев. Возможно, дело не в фамилиях, но, безусловно, в истории, как и в литературе, следует быть запечатленным красиво и эффектно. Не случайно же автор устроил из своей жизни довольно яркий спектакль, к сожалению, с трагическим финалом.
Николай Хвылевой. Рисунок Андрея Клена
Внезапное озарение-догадка о магическом влиянии семантики этой фамилии-псевдонима произошло относительно недавно: почему среди всего перечня новых или реабилитированных имен неизвестной и запрещенной ранее украинской литературы, которые открыли для нас уже в эпоху независимости в старших классах средней школы, именно фамилия "Хвылевой" больше всего резонировала среди других. "Волна", которой я увлекался в то время, всегда была синонимом модерновых изменений, которая в буквальном смысле накрывала с головой радикальными изменениями и смывала своим притоком все старое и заскорузлое. Не случайно так называли прогрессивное течение во французском кинематографе 1960-х или целое направление в поп-музыке 1980-х - New Wave. В конце концов не является совпадением обстоятельств, что самый популярный столичный хипстерский бар на столичном Подоле называется "Хвылевой".
Голгофа и большевистский апокалипсис
Исследователи жизни и творчества Николая Хвылевого часто пытаются воссоздать новый миф и, соответственно, спекуляцию вокруг взаимоотношений писателя с числом 13: мол, очень много совпадений или случайностей с ним связано. Родился 13 декабря 1893 года, а 13 мая 1933 года добровольно ушел из жизни. В предсмертной записке написал: "Сегодня 13-е. Помните, как я был влюблен в это число?". Однако харьковский литературовед Ростислав Мельников отмечает, что ни в поэтическом, ни в прозаическом творчестве Хвылевого не наблюдается культа числа 13. В его юности были странствия и брожения, черная работа в таганрогском порту и на коксе в Горловке, Первая мировая война - "три года Голгофы в квадрате", как со временем он напишет сам, вступление в Коммунистическую партию и участие в войне против УНР и Директории.
Кардинальные изменения с писателем произошли уже после того, как он был переведен со службы на Кавказе в Харьков, тогда он сосредоточивается на литературе, меняет псевдонимы ("Хвылевой" был не единственным), взгляды постепенно реформируются и формируются в противоположную от красной романтики сторону. Очевидно, таким изменениям предшествовали события прошлого, когда Хвылевой дважды был спасен от большевистской пули: впервые, когда пришлось бежать, и во второй раз, когда от смерти спасла "молоденькая черноглазая коммунистка", как он описал эту историю сам. Ею была Юлия Уманцева, которую он впоследствии встретит в Харькове, и которая станет его второй женой.
Хвылевой с женой Юлией Уманцевой и падчерицей Любой (Харьков, конец 1920-х)
Для кого и коммунизм кажется малиной
У многих современников возникает вопрос и когнитивный диссонанс (популярное сегодня словосочетание) относительно формулировки "национал-коммунист", которым называли Николая Фитилева после событий 1917 года. Ничего удивительного в этой формулировке нет, а вот молодым людям, которые имеют представление о советском строе из микса рассказов бабушек и просмотра роликов на YouTube, по обманчивой тропинке ходить не стоит.
Возможно, в это трудно поверить, но люди, которые шагали или шли в бой под красными знаменами, любили свою страну и желали ей в будущем процветания. Не единичны истории о том, как первые красные руководители свято верили в правоту коммунистических идеалов, но и многочисленны случаи, когда, столкнувшись с суровыми методами достижения цели, люди разочаровывались в этой идеологии.
Нечто подобное произошло и с Хвылевым. Исследователи творчества писателя утверждают, что во времена министра образования Табачника распространялся миф о том, что Фитилев в свое время служил в ЧК, хотя воспоминания свидетельствуют о том, что наоборот - в 1919 году он был чекистами арестован, и дело шло к трибуналу, и его спасла та самая Юлия Уманцева. Своеобразные рефлексии об этом периоде жизни вылились в импрессионистский и совсем непростой как для школьной программы рассказ "Я (Романтика)", где автор переосмысливает ужасные и антигуманные методы и характер Гражданской войны и революции, придя к, возможно, простому, но важному выводу, что мир спасет любовь и всепрощение. Не исключено, что многих сбила с толку фраза "Я - чекист, но и человек", которую произносит герой рассказа.
За коммуну мы всегда готовы
На пытки, на смерть каждый миг.
Мы с тобой певцы малиновые,
Хоть рыжими нас хотят сделать.
Эти строки писал другой член КПСС - Владимир Сосюра, обращаясь к Хвылевому. Почему украинских литераторов пытались сделать рыжими, можно лишь предполагать, а вот версию относительно "малиновых певцов" следует озвучить отдельно. Некоторые исследователи вполне серьезно утверждают, что коммунизм в понимании украинских литераторов имел не красный, а... малиновый цвет. Как - вот здесь внимание - "один из символов украинского казачества". Как тут не вспомнить известную фразу из советского фильма "Берегись автомобиля": "Эта нога - у того, у кого надо нога".
Анкета из дела-формуляра ЧК на Николая Хвылевого
Московские задрипанки разозлили вождя
Еще один миф вокруг фигуры Хвылевого связан с лозунгом "Прочь от Москвы!". В художественном фильме Тараса Томенко "Дом "Слово" герой Хвылевого выглядит едва ли не самым мудрым и авторитетным в этой тусовке: в перерывах между игрой в волейбол во дворе и посиделками в гламурной столовой с развращенной атмосферой он много курит, не прибегает к эмоциям, решения принимает быстро, особо не разглагольствуя. И часто повторяет один и тот же лозунг.
Ростислав Мельников отмечает, что саму фразу "Прочь от Москвы!" писатель никогда не говорил, вы не найдете ее и в его произведениях: эта идея вытекала из его памфлетов. Они, в свою очередь, появились во время так называемой литературной дискуссии, которая была начата в 1925 году. В ее рамках Хвылевой написал ряд публицистических памфлетов-размышлений о векторах развития украинского государства, в частности, о том, в каком направлении оно должно двигаться. Названия некоторых из этих произведений говорят сами за себя: "Украина или Малороссия?" или "Московские задрипанки". А вот и некоторые цитаты из тех размышлений:
"Государственная независимость Украины неизбежна, ведь это прошли все народы Европы. Поэтому противодействовать этому - значит быть тормозом прогресса".
"Воспитывать пролетария исключительно на русском языке - это значит делать из него "оборотней-хахлов" с низким культурным мировоззрением. В условиях Рабоче-Крестьянской государственности мы избавляемся от принудительной русификации...".
"От русской литературы, от ее стилей украинская поэзия должна как можно скорее убегать. Наша ориентация - на западноевропейское искусство, на его стиль, на его приемы. Россия - самостоятельное государство? Самостоятельное! Ну так и мы самостоятельное!".
Утверждают, что подобная вольнодумство очень не понравилось Иосифу Сталину, который инициировал борьбу с "волнорезом".
Путевка в санаторий: лечиться от революции
Одним из центральных, а возможно - и программным произведением писателя можно считать "Повесть о санаторной зоне", увидевшую свет в 1924 году, и которая больше всего повлияла на сознание моих приятелей в выпускных классах школы. Тогда при приятно-удивительных обстоятельствах в нашем "физическом" классе нам было приписано какое-то рекордное количество уроков украинской литературы, где словно из неизвестного потайного ящика нам открывали новые, до этого никогда неслыханные имена. Например, "Расстрелянное Возрождение", о котором никто до этого не говорил вслух. Умножьте это на бурное начало 90-х, молниеносные изменения вокруг и опьянение свежим воздухом за окнами класса, куда постоянно хотелось вырваться, чтобы переварить и осознать все услышанное.
"Санаторная зона - не театр марионеток - это есть расклад определенной группы общества, за который (расклад) и за которую (группу) я не беру ответственности". Общество - глубоко больное, наиболее уязвимых его представителей поместили в санаторий, где вчерашние романтики революции лечатся от душевных болезней - неврастении, психопатства или обычного безумия, атмосфера которого царит на протяжении всего произведения. Идеалы разрушены, сплошное разочарование, санаторий - прообраз общества, в котором пытаются вылечиться те, кто штурмовал дворцы. Ну как же это знакомо и актуально сегодня, не так ли? Правда, окончательное осознание этого к нашему обществу еще не пришло или же на это еще нужно время. Позже я узнал о польском сюрреалистическом фильме режиссера Войцеха Хаса "Санаторий под Клептосидрой" 1973 года, где, по сути, происходит нечто похожее на события в произведении Хвылевого, только с большим уклоном в мистику. Еще больше поразило, что фильм экранизирован по написанному в 1937 году произведению жителя Дрогобыча Бруно Шульца. Где-то эти "санаторные" идеи кружили-таки рядом.
Делегаты Первой Всесоюзной конференции Ассоциации пролетарских писателей СССР, представители Украины и Беларуси (Николай Хвылевой - крайний слева).
Выстрел в соседней комнате
То, что произошло 13 мая 1933 года, в последний день жизни Николая Хвылевого, тоже или покрыто флером таинственности, или наши современники пытаются его таким сделать. Взять хотя бы до сих пор существующую гипотезу, что это было не самоубийство, и литератора будто застрелили. В упоминавшемся кинопроизведении Тараса Томенко все выглядит следующим образом: Хвылевой собирает друзей у себя дома, чтобы сообщить какую-то важную вещь, утром провожает дочь в школу и будто прощается с ней. У всех обычное, "творческое" настроение, на столе - вино, закуски, потом он идет к себе в комнату, где раздается выстрел из пистолета.
Официальная хронология того дня выглядит так: в квартиру Хвылевого пришли писатели Николай Кулиш и Олесь Досвитний. Все вместе обсуждали арест коллеги Михаила Ялового, произошедший накануне, между собой решили добиваться приема у прокурора Верховного Суда УССР. Когда гости уже собирались уходить, писатель отправился в собственный кабинет, где застрелился.
Предсмертных записок было две, одна адресована дочери, другая - товарищам-писателям. В ней он писал: "Арест Ялового - это расстрел целой генерации. За что? За то, что мы были самыми искренними коммунистами?" И еще: "Да здравствует коммунизм. Да здравствует социалистическое строительство. Да здравствует Коммунистическая партия".
Взаимосвязь с репрессиями против товарищей и пониманием того, что Хвылевой может стать следующим, была очевидной, недаром же исследователи утверждают, что лично Сталин был если не глубоко погружен, то хорошо информирован об украинском литературном дискурсе и "антимосковских" высказываниях писателя. А еще накануне гибели, весной 1933 года, вместе с Аркадием Любченко Хвылевой отправился в экспедицию по украинским селам на Полтавщину, где собственными глазами увидел ужасы украинского голодомора, что произвело на художника чрезвычайно гнетущее впечатление. Думаю, не менее гнетущее впечатление на сторонников писателя произвело то, что со временем могилу Хвылевого в Харькове сравняли с землей и устроили "парк культуры и отдыха".
Где-то в начале репрессий и закручивания гаек против украинских литераторов Николай Хвылевой задал риторический вопрос: "Неужели я лишний человек потому, что люблю безумно Украину?". Учитывая сегодняшние обстоятельства, через сто лет после озвучивания этих слов под ними сейчас мог бы подписаться каждый из нас.
Фото из открытых источников
