Сергей Гулюк 
Ах, жизнь моя – круглый, как мяч,
Ты с каких шкивов сорвался?
Души меня. Кровью моей пей.
Так никто тебя не любил.
Майк Йохансен "Ах, жизнь моя дорогая"
Экстравагантный житель квартиры номер 12
Безумный шум и диковатые, в симбиозе со странными, крики, которые постепенно превращаются в сплошное безумие. Сначала максимально громко открывается (здесь целесообразнее употребить слово "выносятся") дверь подъезда, далее во двор тоже не бесшумно выскакивают две энергичные собаки охотничьей породы, а за ними, так же живо, следует зачинатель этого шума и его движущая сила - высокий, статный, благородный, стильно одетый мужчина в гамашах (разновидность экипировки для обуви в форме гетров или чехлов без подошв, закрывающих щиколотки), с трубкой в зубах и с ружьем на плече. Ничего необычного, это Майк Йохансен отправляется на охоту - каждый раз были уверены (и потому не обращали на традиционный шум внимания) жители дома номер 5 по улице Красных писателей в городе Харьков, известного теперь как Дом "Слово". Описанная картина приходилась ориентировочно на конец двадцатых - начало тридцатых годов прошлого века.
Харьковский Дом "Слово"
Или вот еще один сюжет: прямо во дворе того же дома устроили волейбольную площадку. Поводить мяч - необходимое физическое развлечение для работников умственного труда, которые большую часть времени проводят за письменным столом (или на подоконнике, смотря, где встретятся с Музой). И вот посреди этой захватывающей спортивной атмосферы, словно гром среди неба, раздается мощный мужской голос, который эхом отражается аж до последнего этажа: "Жители! А ну выходи играть на пиво!". Это снова Майк Йохансен - вероятно, самый активный и самый экстравагантный житель квартиры № 12.
Красавчик-атлет Майк Йохансен
Художественная лента "Дом "Слово". Бесконечный роман", которую, кстати, еще можно увидеть в украинском прокате, начинается именно с "волейбольной" сцены. Писателя, поэта, филолога, переводчика, интеллектуала и остряка Майка Йохансена в ней, к сожалению, совсем мало, и авторов можно понять, ведь в прославленном харьковском кооперативе гениев было немного меньше, чем квадратных метров. Большинство из них постигла трагическая судьба: жить им пришлось в кровавые сталинские 1930-е. Не стал исключением и Майк - украинец немецкого происхождения, один из ярких представителей "расстрелянного возрождения".
Ружье на письменном столе
"Биографии у меня никакой нет: я сын учителя немецкого языка, человек я книжный и жизни видел мало", - так о себе писал наш герой. Кто на самом деле был отцом писателя, литературоведы до сих пор спорят - латыш, швед или норвежец, а возможно, и датчанин. Мать же была из старобельского казацкого рода Крамаревских.
Учился Михаил (Майком он станет уже позже, когда возьмет псевдоним) в русской гимназии в Харькове вместе с будущими русскими футуристами Григорием Петниковым и Божидаром. С детства знал немецкий язык и первые стихи писал на нем. Но позже "попробовал писать стихи на украинском языке и нашел, что они выходят естественнее".
"В стихах своих и в прозе, и в теоретических статьях неуклонно старался поднять украинское слово до европейского уровня, не заботился о деньгах и не заботился о славе и не искал дешевых эффектов", - писал Йохансен в автобиографии. А еще - вот это: "Был при жизни и останусь после смерти одним из лучших поэтов украинской обновленной земли".
Одно из главных литературных произведений Йохансена - фактически, его Magnus Opum - называется "Путешествие ученого доктора Леонардо и его будущей любовницы прекрасной Альчесты в Слобожанскую Швайцарию" и написано в 1928 году. По сюжету, испанский интеллигент и тираноборец Дон Хозе Перейра путешествует по украинской степи и в процессе путешествия превращается в Данька Харитоновича Перерву, члена степного райкома. Роман можно было бы отнести к так называемой экспериментальной литературе, а стиль его изложения - к авангардным текстам. Там много отсылок, аллюзий, приемов разных жанров, неизменные ассоциации с Сервантесом (экстравагантный Йохансен на полном серьезе заявлял, что является его дальним родственником) и Гоголем. Не менее ценным в произведении является описание Слобожанщины и ее замечательной природы - кстати, именно того региона, который сейчас беспощадно обстреливается российскими нелюдями. Другой роман писателя "Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других" стал первым отечественным бестселлером: он имел огромный успех и был продан тиражом более 100 тысяч экземпляров.
Йогансена также называют зачинателем или "отцом" жанра "путевой репортаж". Кроме охоты и рыбалки, он много путешествовал в разные экзотические места, в частности на Кавказ - в Дагестан, "главным образом отдохнуть и охотиться на уток, потому что на курорты я не езжу", как писал автор в собственном очерке "Путешествие в Дагестан". Рассказывали, что в комнате Майкова всегда был творческий беспорядок: охотничье ружье на письменном столе, а рукописи - на кровати или разбросаны на полу. Из-за постоянного бедлама, шума и гарцевания собак ему пришлось поменяться квартирами с Павлом Тычиной, которому необходим был покой.
Сигарета - "сладкая любовница"
Популярностью пользуется история, которую рассказал в своих воспоминаниях "Рассказ о беспокойстве" писатель Юрий Смолич, который дружил с Йогансеном и восхищался им. Как-то во время очередной партии в бильярд Майк сказал: "После обеда полежу часок, надо выучить сербский язык". Очевидец утверждает, что уже вечером Йохансен сел за рабочий стол переводить сербские думы и впоследствии очень оперативно отнес их в редакцию. К тому же, этот его перевод сербских дум признали лучшим.
Тот же Смолич вспоминал другой эпизод: когда в 1936 году во время гражданской войны в Испании СССР принимал беженцев, в Харьков приехали испанские дети, и Йохансен на глазах у писателя осваивал испанский язык в разговоре с девочкой.
«Он сразу же переводил разговоры с испанскими детьми - с испанского на украинский и с украинского на испанский. А вернувшись домой, взял испанскую книгу и свободно ее читал. Через несколько дней Майк опубликовал уже и переводы с испанской поэзии», – писал Смолич.
Окончив Харьковский императорский университет, Майк написал диссертацию о латинских падежах, знал французский, древнегреческий и латынь. Сам выучил английский и испанский, хорошо понимал скандинавские и некоторые славянские языки. Свободно общался с иностранцами, посещавшими тогда Харьков, среди них были настоящие светила литературы, переводил Уильяма ШекспираЭдгара По, Редьярда Киплинга, Роберта Уэллса и других.
Петр Панч, Майк Йогансен, Василий Впечатлительный, Григорий Эпик. Харьков, 1926 год
Как я оставлю тебя, сигарета?
Когда сердце переполнится,
Окутываешь легким облаком,
Верная, сладкая любовница
Это начало стихотворения Йохансена "Сигарета" из сборника "Пролог к Коммуне", изданного в Харькове в 1924 году. Он в непосредственном смысле признается в любви этому атрибуту своей страсти, и на многих фото мы можем видеть его с трубкой или сигаретами. Хотя, как утверждали современники поэта, он прибегал к неоднократным попыткам окончательно покончить с курением.
Ты - мудрая мать моих мыслей.
Выдумок веселая флюгарка
Как мне с тобой расстаться?
Как я оставлю тебя, сигарета?
Кстати, это стихотворение положено на песню, которую исполняет львовская группа "Мертвый Петух", музыку написал нынешний ее солист Юрий Рокецкий, который заменил покойного Мисько Барбару.
Современники вспоминали и полное равнодушие Майка к спиртному, хотя в веселых и творческих компаниях, которые, кажется, собирались в "Слове" нон-стоп, сам с радостью угощал напитками товарищей. У того же Смолича читаем: "Майк имел удивительную способность купить всегда худшего, какое только может быть, вина. Человек тончайшего, изысканного вкуса в литературе и искусстве, он не имел никакого вкуса в гастрономии и вообще не понимал, какая разница между картофелем и мясом".
Маяковский под столом: "Братцы, не четвертуйте!"
Бильярд - еще одно популярное развлечение жителей Дома. Йохансен проводил с кием в руках значительное количество времени, отшлифовывая свое мастерство. Как-то в тогдашнюю украинскую столицу посетил уже знаменитый и популярный в СССР поэт Владимир Маяковский: в то время он уже был носителем негласного титула первого поэта страны. Но, кроме этого, еще и славился профессиональной игрой на бильярде. Будто в подтверждение этого статуса он привез с собой домашний бильярд и бросил клич украинским литераторам. Но поставил условие: он должен взять первым кий. А того, кому будет под силу выбить его из игры, провозгласят бильярдным королем.
На это условие никто из присутствующих хозяев соглашаться не хотел, потому что способности русского поэта были широко известны. Как вспоминал Юрий Смолич, когда Маяковский начинал игру, то заканчивал партию американки "с кия" и клал все восемь шаров. К тому же, россиянин еще больше поднимал ставку: "Играем на пролаз", это означало, что проигравший должен был на животе проползти под бильярдным столом.
Смельчаком оказался лишь авантюрный Йохансен. Сначала Маяковский дал форы - четыре пули, но впоследствии в долгом поединке (расчет был на то, у кого первого сдадут нервы) с главным поэтом Союза Йохансен победил. Но шоу только начиналось: когда Маяковский полез под бильярдный стол, то... застрял под ним. Вокруг царила дикая эйфория: под шум и возгласы окружающих русский поэт пытался преодолеть им же придуманное препятствие, а когда затормозил, то литераторы-бильярдисты бросились ему помогать с разных сторон. Одни тащили его за руки, другие - одновременно за ноги. Поэту лишь оставалось выкрикивать: "Братцы, смилуйтесь! Разорвете же на части, не четвертуйте! Сдаюсь!". А Майка Йохансена провозгласили бильярдным королем.
Встреча харьковских и киевских художников. Киев, 1923. Слева направо, первый ряд: Максим Рыльский, Юрий Меженко, Николай Хвылевой, Майк Йогансен, Григорий Михайлов, Михаил Вериковский. Второй ряд: Наталя Романович, Михаил Могилянский, Василий Эллан-Блакитный, Сергей Пилипенко, Павел Тычина, Павел Филиппович. В третьем ряду стоят: Дмитрий Загул, Николай Зеров, Михаил Драй-Хмара, Григорий Косынка, Владимир Сосюра, Тодось Осьмачка, Владимир Коряк, Михаил Ивченко
"В воздухе чистом и синем"
Дело, сфабрикованное против писателя, готовилось не один год: согласно протоколам он был отнесен к "лицам, связанным с украинской военной националистической организацией". В ночь на 18 августа 1937 года традиционным дерзким методом НКВД во дворе "Слова" появился очередной "воронок": на этот раз пришли за Йохансеном.
Есть свидетельства того, что во время допросов он не скрывал своих политических взглядов, отрицал все обвинения и считал клеветой обвинения своих коллег и товарищей. Обвинение звучало ужасно и абсурдно: "С 1932 года участвовал в антисоветской националистической организации, ставившей своей целью свержение советской власти методами террора и вооруженного восстания, завербовал четыре человека для участия в восстании, согласился лично принять участие в выполнении теракции против руководителей компартии и советского правительства".
Приговор талантливому украинскому литератору - расстрел - был приведен в действие в том же ужасном 1937-м, за день до дня рождения Йогансена - 27 октября. На следующий день ему должно было бы исполниться 42 года. Его убили в киевской тюрьме НКВД, тело отвезли в Бикивнянский лес, что на Киевщине. Родным было сообщено, что литератор получил приговор - 10 лет, а умер по дороге в ссылку от чахотки. На Лукьяновском кладбище в Киеве есть символическая могила Майка Йохансена.
Справка об исполнении приговора (расстрел) Майка Йохансена от 27 октября 1937 г.
В 1920 году, за семнадцать лет до своей гибели, один из лучших поэтов украинской обновленной земли написал:
Я знаю, что я погибну высоко,
В воздухе чистом и синем.
Меня над городом повесят:
Заре предрассветной в глаз,
В холодный глаз смотреть.
Фото: wikipedia.org
