Инна Тихонова 
Биография Ольги Кобылянской все еще не дает покоя исследователям чужих тайн. Что стояло за передовыми взглядами одной из важнейших фигур раннего модернизма в национальном писательстве, которая сознательно выбрала украинскую идентичность и осудила "рабство общественное и семейное"? Чего мы не знаем о самообразованной интеллигентке-феминистке, которая посвятила себя отстаиванию прав женщин и крестьян, вырастила чужого ребенка, не вышла замуж и признала, что никогда не была счастливой? Интересные факты об Ольге Кобылянской - ко дню рождения писательницы.
День недостатка
Интригу эта загадочная женщина создала даже из даты собственного рождения. О "дне своих рождений" она писала, что празднует их обычно 27 ноября, но на самом деле родилась на три дня раньше, 24 ноября 1863 года. "Еще с молодых лет вычитала, что это день недостатка", - объясняла создательница вымышленной действительности решение изменить собственную судьбу путем изменения "несчастливой" комбинации цифр в биографии. А со временем, влюбившись в младшего издателя, назвала ему в личных сведениях и более поздний год рождения, "сбросив" два года от своего настоящего возраста и войдя в первый всеукраинский журнал "Літературно-науковий вісник" под вымышленным 1865 годом рождения.
На самом деле четвертая из семи детей мелкого чиновника Юлиана Яковлевича Кобылянского появилась на свет в 1863 году. Это произошло в городке Гура-Гумора в Южной Буковине (ныне это город Гура-Гуморулуй в Румынии). Отец Ольги Кобылянской был по рождению галичанином, происходившим из благородного рода из Приднепровья. Впрочем, это благородство не было подтверждено нотариально, потому что дедушка Ольги считал, что состояние сына должно зависеть от его собственного ума. И такое упущение сказалось в дальнейшем на судьбе внучки, которая испытывала в разные времена финансовые трудности и имела трудности с получением образования, из-за чего должна была много работать, зарабатывая на жизнь муками творчества.
Семья Кобылянских, 1894 г.
Дар речи
Мать Ольги Кобылянской, Мария Иосифовна Вернер, происходила из спольщеной немецкой семьи: ее родственником был немецкий поэт Захарий Вернер. За мягкий нрав дочь называла мать "Святой Анной". Уважая мужа-галичанина, немка приобщилась к греко-католической вере, выучила украинский язык и вырастила детей в любви к украинству. Сестра Ольги Евгения научилась мастерски играть на фортепиано, брат Степан стал живописцем, а брат Юлиан - языковедом, автором нескольких учебников по латыни. Однако, гимназия и университет были доступны только ребятам. В отличие от братьев, Ольга имела лишь начальное образование, закончив четыре класса с немецким и румынским преподаванием.
Единственным официальным местом обучения Кобылянской была школа в горном городке Кимполунг, куда отец перевез семью в 1875 году, заняв должность секретаря при тамошнем старосте. Приятельницей ученицы Кобылянской в том учебном заведении стала любимая учительница госпожа Миллер, которую Ольга описывала как "змадьяризованную словачку" и "импозантную женщину, которая могла мериться в дискуссии хоть бы с кем". Та "достойная женщина" стала для девочки образцом для подражания. Учительница, которую ученица назвала "пани Сталь", водила очарованную воспитанницу в длительные походы и восхищала ее своим "замечательным даром речи". Ольга радовалась тому, что смогла стать "ее избранницей". Именно с госпожи Миллер будет писать Кобылянская свою госпожу Марко - героиню повести "Царевна".
Хотела играть на сцене
Кобылянская исполняла гуцульские и собственные мелодии на цитре (народном струнном щипковом инструменте, популярном в Закарпатье) и заслушивалась песнями цыганских музыкантов. Цыгане становились в дальнейшем персонажами ее новеллы "Покорность" и повести "В воскресенье рано зелье копала...". Она внимательно наблюдала за жизнью кочевого народа, искренне с ним общалась и даже научилась у цыганки, которая стала прототипом Мавры, гадать на картах. Ольга ездила верхом в горы, хорошо рисовала и понемногу продавала свои работы, чтобы купить кукурузы для голубей. А еще она с юности увлекалась театральным искусством. Девушка не только следила за новыми постановками, а даже выступала в любительских спектаклях в самодеятельном театре в Кимполунге.
Как-то она решилась попроситься на работу в труппу театра "Русская беседа", но не нашла в себе смелости спросить на это разрешения родителей, когда ей сообщили о таком условии. Поэтому приглашением Кобылянская не воспользовалась, о чем впоследствии горько сожалела. "Я много потеряла, что не пошла в актерство, - исповедовалась она дневнику, - но могу научиться пению и сделать еще одну попытку". Пройдет время, и юношеская мечта исполнится благодаря литературному труду: сценическое воплощение получат произведения Ольги Кобылянской "В воскресенье рано зелье копала...", "Земля", "Апостол черни". В честь писательницы Черновицкий театр будет устраивать юбилейные торжества, а когда-то вообще будет назван ее именем.
Книга "Природа", издание 1897 г.
Приверженность к украинцам
Увлечение украинским словом пришло к Кобылянской еще по месту предыдущей работы отца в Сучаве, где способная девочка подружилась с дочерью друга родителей, украинского писателя Николая Устияновича (две Ольги дружили на протяжении всей жизни). Все украиноязычные книги, которые читала Ольга Устиянович, семье Ольги Кобылянской были доступны так же: их домой приносили старшие братья-гимназисты. Читать и писать на украинском языке будущую писательницу несколько месяцев учила частная репетиторка - местная учительница-украинка, а остальные лингвистические знания ученица получала самостоятельно. То, сколько языков знала Ольга Кобылянская (немецкий, польский, румынский, украинский и т. д.), - плод ее настойчивого самообразования.
Культурным центром в Кимполунге для Ольги стал дом городского старосты Йозефа Кохановского. Там она брала книги, знакомилась с искусством и "хорошими людьми", а еще, по ее собственным воспоминаниям, "встречалась с благосклонностью к украинцам". Своим "добрым ангелом" Кобылянская называла верную подругу, художницу Августу Кохановскую, с которой у Ольги возникло душевное родство. Этого человека Кобылянская называла одной из немногих подруг, которая ее "действительно любит". Именно в том обществе Ольга заинтересовалась вопросами женской свободы. И тогда же художница сделала свои первые литературные шаги: начала вести личный дневник, попыталась писать очерки, сказки, легенды и поэзию.
Ольга Кобылянская с Марией и Ольгой Устиянович, 1882 г.
"Быть себе целью"
Впрочем, и дневник, и первые стихи Ольги Кобылянской, и дебютная автобиографическая повесть 17-летнего автора "Гортенза, или Очерк из жизни одной девушки", как и раннее творчество в целом, было написано на немецком языке. Подход к творчеству изменили приезд в 1881 году в Кимполунг врача Атанасия Окуневского и знакомство Ольги с его 17-летней дочерью. Именно новая приятельница София Окуневская убедила Кобылянскую "писать для своего народа" - на украинском, а не на немецком, румынском или польском. Писательница вспоминала в автобиографии, как новая знакомая обратилась к ней на украинском языке и "предоставляла украинские книги". А в 1883 году Окуневская познакомила Кобылянскую с организатором женского движения на Буковине Натальей Кобринской. Личность той писательницы-феминистки оказала большое влияние на мировоззрение Кобылянской.
Термин "эмансипация", который переводится с латыни как "освобождение от зависимости и ограничений", приобретал в те времена широкое распространение. Для Кобылянской он имел значение в контексте женского равноправия с мужчинами. Девизом литературных героинь писательницы, как и ее собственной целью стало выражение "быть себе целью". Во многих произведениях Ольги Кобылянской фигурируют волевые женщины, которые ставят целью получение образования и обеспечение собственного благосостояния. В частности, "быть себе целью" пытается Наталка из повести "Царевна", посвященной матери писательницы. "Я буду писать только для женщин", - определилась с собственным творческим планом Кобылянская в начале своего литературного пути.
"Аристократка и мужик"
В дальнейшем наследница феминистических идей станет у истоков "Общества русских женщин на Буковине" и возглавит "Кружок украинских девушек" в Черновцах. Во время двухлетнего пребывания семьи Ольги Кобылянской в селе Димка писательница имела возможность ближе познакомиться с жизнью крестьян, где еще острее почувствовала тяжелое положение женщины в "рабстве семейном и общественном". Переселившись в 1891 году в Черновцы, Кобылянская нашла поддержку своим взглядам в центре тамошних прогрессивных деятелей. Она увлеклась творчеством Тараса Шевченко (немало написанного им знала наизусть), Марко Вовчок, Михаила Павлика и Ивана Франко, на праздновании 25-летия творческой деятельности которого в 1898 году познакомилась во Львове с писателем Василием Стефаником.
Возможно, дружба и переписка с обсуждением психологизма новелл - не все, что связывало двух увлеченных одним делом коллег. В 35-летнем возрасте Кобылянская уже была известной в Европе, часто посещала столицу Австро-Венгрии и получала стипендию на литературную деятельность из Вены. И именно Ольга, по мнению исследователей, могла стать причиной 15-летнего перерыва в творчестве писателя: с 1901 по 1916 годы одаренный новеллист из семьи самоубийц не написал ни одной художественной строки. И та длительная пауза совпала с разрывом в 1900 году их непонятных многолетних отношений. Это был альянс "аристократки и мужика", которых влекло друг к другу именно потому, что они были разными.
Кобылянская на съезде украинских писателей во Львове по случаю 100-летия публикации "Энеиды", 1898 г.
Кто был влюблен в Кобылянскую
В августе 1898 года пара, объединенная литературной дружбой, виделась в селе Белелуи, где Ольга дала мужу белую лилию. Он нес этот цветок три километра до своего родного села Русова. А в первый день октября написал, как тяжело нес ту нежную лилию, купая ее по дороге, чтобы она не запеклась в его горячих ладонях: "Добрая госпожа! Ваша лилия теперь моя. Я запутаю свои загорелые руки в Ваших черных волосах и приведу Вас к ней. Мои руки будут, как ветви дуба, а волосы Ваши - словно шелк вокруг дуба...". И дальше - невротическое продолжение: "Лилию Вашу я убил. Не люблю этот цвет - он такой беленький, что мужчина должен его заплевать. Пусть ангелы держат его, потому что это их цветок".
А еще через месяц Стефаник сообщал Ольге, что "закопал ее письмо под барвинком", где оно будет лежать, пока сам мужчина не поседеет. Он признавался, что "не любит интеллигенцию" и никогда для нее не будет писать. И спрашивал сам себя, "только ли образованную женщину можно любить?". Будто обидевшись на что-то, резко передумал посылать Кобылянской для перевода свои новеллы: "Не буду обременять Вас, потому что нет времени. Свое дело делайте". Это, наверное, был его ответ на слова Ольги: "Женитьба с кем-то другим, как не с образованным украинцем, для меня противна!". Он же, выпускник Краковского университета, не забывал своих простых корней и с ностальгией вспоминал детское мамино наставление плохо учиться в чужой школе, чтобы его выгнали и вернули домой: "До сих пор жалею, что матери не послушал".
Василий Стефаник и Ольга Кобылянская
"Разве вы не можете быть в паре с кем-то?"
Стефаник никому не писал с такой страстью, как Ольге Кобылянской. Он говорил, что хочет познать через нее Музыку: "Вы бы слушали, и я бы через Вас слушал". Она писала о его "железной руке", а он - о ее "легкой руке". Писал, что и сам "хотел бы ее приласкать, но не умеет это делать так, как она". Мужчина называл писательницу "такой женщиной, что разве пары ей нет". И вдруг тон его писем изменился: "Не хвалите меня, товарищ Ольга, радоваться этому не стану, потому что имею литературу за ничто". "Господин Стефаник, - отвечала Ольга в конце февраля 1900 года, - мне кажется, что между нами струна оборвалась и белая лилия завяла. Тогда мне становится жаль, и я спрашиваю: почему?".
Говоря, что он должен остаться ее другом, Кобылянская признавалась, что жалела, когда друг не остановился у нее во время посещения: "Хотела Вам руку сжать и сказать: "Пан Стефаник..." и больше ничего... Слышите, пан Стефаник?". Вместо этого в обнародованном позже "сердечном перечне" он отметил свою "первую любовь", которую любил на расстоянии, "женский идеал" (она замужем) и жену, которая стала ему "самым большим другом" и матерью его трех сыновей. Ольги Кобылянской среди тех "сердечных" имен не было. Завершался тот перечень волнующей фразой: "Не ломай ребра, мое сердце, я уже кончил".
Ольга плюс Леся
Еще более интересными были 14-летняя дружба и переписка Ольги Кобылянской с "сестрой по духу" Лесей Украинкой (Ларисой Косач). Они вдвоем стояли у истоков феминистического канона в украинской литературе, вместе выстраивая новое лицо женщины-интеллигентки, гуманистки и борчихи. Познакомившись в 1899 году при посредничестве знакомого обоим писателя (это произошло так же в переписке), увиделись женщины тогда, когда Кобылянская приехала к Косач по ее приглашению в Зеленый Гай на Полтавщине. Следующая их встреча состоялась только через два года: Леся приехала к Кобылянской в Черновцы. А в целом подруги виделись лишь трижды за всю жизнь, остальное время это была исключительно эпистолярная связь.
Плодотворные отношения женщин, ценивших идеи, мировоззрение и дарования друг друга, отражались в их творчестве (в частности, Леся Украинка способствовала литературному росту буковинской соратницы), а их переписка с годами приобретала все более интимный характер. Письма, которые писала Кобылянская, как и корреспонденция от Косач, все больше набирали чувственности и завуалированности, присущей собеседникам, которым не надо называть вещи своими именами, потому что между ними есть много такого, что не требует слов. Леся и Ольга называли друг друга загадочными местоимениями "хтось" и "хтосічок", говоря "хтось біленький" и "чорненький". Интересно, что письма Кобылянской к Косач в ее личном архиве не сохранились. Зато письма Леси к Ольге в течение многих лет исследуются как образец феминистически-лесбийского украинского эпистолярия.
Леся Украинка и Ольга Кобылянская
Дела сердечные
В то же время есть и контраверсионные точки зрения на отношения знаменитых женщин. Например, по мнению писательницы Оксаны Забужко, тот роман является выдумкой. Автор книги Notre Dame d'Ukraine ("Украинка в конфликте мифологий") уверена, что это была лишь такая культура переписки - ритуал женского проявления симпатии и привязанности, и не стоит искать в той переписке приметы эротизма, которого там на самом деле не было. Впрочем, в писательских текстах обычно бывает столько эмоциональных образов, что читатель всегда увидит то, что хочет увидеть. Какие на самом деле были отношения Ольги Кобылянской и Леси Украинки, останется загадкой. Известно лишь то, что те отношения отличались трогательной доверчивостью. Подруги поддерживали друг друга в трудные времена, и это дорогого стоит.
А женскую влюбленность в традиционном понимании Ольга Кобылянская чувствовала именно к мужчине - ее неразделенной любовью и душевной болью был писатель, литературовед и редактор периодических изданий Осип Маковей. Это для него она уменьшила свой возраст, потому что была на четыре года старше избранника: на момент знакомства в 1895 году ему было 28 лет, а ей - 32. Ольга Кобылянская с неоправданной решимостью сама предложила Осипу Маковею пожениться, однако он не был к такой неожиданности готов и решительно отклонил предложение. Не ответив писательнице взаимностью, редактор, которого Ольга любила десять лет, женился через некоторое время на другой женщине, а "царевна" украинской классической литературы, как называют Ольгу Кобылянскую литературоведы, до конца жизни осталась одинокой.
Осип Маковей и Ольга Кобылянская
Никогда не была счастлива.
В своем дневнике женщина размышляла о создании семьи и воспитании детей, но женского счастья в полном объеме она так и не испытала. Замужем Кобылянская не была, однако внебрачную дочь брата Александра воспитала - Елену писательница удочерила и заботилась о ней как настоящая мать. В 1903 году Кобылянскую частично парализовало в результате простуды. Собственная болезнь, смерть отца и финансовые трудности привели писательницу к творческому спаду. В тот период она написала в дневнике, что "ее жизнь никогда не была веселой". Через силу она работает дальше и в ближайшее десятилетие приобретает заслуженную литературную славу. Одновременно с литературой в ее жизни было увлечение киноискусством (трижды смотрела новые фильмы, изучая актерскую игру и режиссерские находки), обязательная книга на ночь, трактовка снов, спиритические сеансы и домашняя кулинария (искусная хозяйка знала множество рецептов).
С Иванной Блажкевич, Еленой Кисилевской и Ольгой Гузар, 1934 г.
В 1919 году 56-летняя Кобылянская сделала попытку подытожить собственную жизнь. "Я никогда не была счастливой, - написала она, - любила горы, иногда и равнины, усеянное звездами небо, осень и своего Небесного судью. А лучшими моими минутами было написание и окончание произведений". Когда в 1925 году умер Осип Маковей, безнадежно влюбленная в него женщина пошла в день похорон в горы и обильно полила их слезами. Сама же она будет жить до 78 лет. Останется во время Второй мировой войны в Черновцах и по постановлению румынского правительства будет ожидать суда за сотрудничество с советской властью (сейчас уже выяснено, что на самом деле редакционные тексты лишь подписывали авторитетным именем Ольги Кобылянской, которая к ним была непричастна). Последние свои дни писательница провела под полицейским надзором и умерла 21 марта 1942 года, не дождавшись приговора.
Фото: wikipedia.org
